Сестра
Услышав звонок в дверь, я вытерла слезы, вскочила с дивана, и, теряя тапочки, побежала открывать, боясь, что это наваждение, и мне все показалось. Глянула в глазок – да, это точно Юля! Как всегда, красивая, с заражающей улыбкой, только смертельно бледная, в своем любимом, немного мятом, зеленом платье. Глаза запали и слегка помутнели, но мою девочку ничто не испортит. Я готова была заплакать.
- Прекрасно выглядишь, сестренка, - выдохнула я, когда она переступила порог и упала в мои объятия.
- Не лучше тебя, - она прищелкнула языком, и чмокнула меня в щеку. Тут же отстранившись, она скинула посеревшие от пыли и грязи туфли и легкими шажками последовала на кухню.
- У тебя есть что-нибудь горячее? – услышала я оттуда, пока закрывала дверь и аккуратно ставила ее обувь к остальной.
- Курица в духовке, подожди, сейчас накрою на стол.
- Да нет же, - она выглянула из-за кухонной двери. В ее глазах горели искорки. – Го-ря-че-е, Ань, ну не маленькая же.
Я хмыкнула. Бутылка вина всегда стояла на случай, когда Юле приспичит напиться. А то и две. В этом она вся, моя младшая беззаботная сестра. Если бы не ее пристрастие к алкоголю, то… Я откинула мрачные мысли. Сегодня и сейчас все хорошо, она рядом.
Я тихонько вошла в кухню. Юлька уже хозяйничала вовсю. Она уже нашла вино, и гремела дверцами шкафов, разыскивая бокалы. Я притянула бутылку к себе, и достала из стола штопор.
- Почему ты так долго? Я и не надеялась…
Юля перебила меня. Она стояла спиной, пытаясь дотянуться до верхней полки за бокалами, рискуя опрокинуть на себя всю посуду.
- Я шла кварталами, в обход. Знаешь, эти трамваи… - ее голос дрогнул, и она поежилась. Ее короткие волосы практически не скрывали грубый шов на шее. Я старалась на него не смотреть.
- Конечно, конечно. Я понимаю.
Я резко выдернула пробку. Юля повернулась с двумя бокалами и, ухмыляясь, посмотрела на меня.
- Ну что, сестренка, за встречу?
- За нас! Таких красивых и молодых! – Юля подняла очередной бокал над головой и, не дожидаясь, пока я поднесу свой, залпом выпила его содержимое и стукнула об стол. – Напиток богов, мать его. А теперь доставай свою курицу, я голодна.
Я допила свою порцию и полезла в духовку. Дверь ни за что не хотела открываться, в глазах двоилось, и сестренка уже начала ухмыляться. Она закурила, и, закинув ногу на ногу, развернулась всем телом ко мне.
- Быстро же тебя развезло.
- Это все преддипломная лихорадка и … события последних дней, - я до конца не понимала, осознает ли она, что за события, и не рисковала их озвучивать. Пол подо мной шатался.
- Как у вас с твоим? – ее голос похолодел и стал более серьезным.
- Думаю, до расставания недалеко. - поняв, что бороться с плитой бесполезно, я уселась на пол. От этих слов мне почему-то не было ни жарко, ни холодно. Алкоголь притупил все. – Знаешь, последнее время мы редко виделись. Сейчас он снова рядом, поддерживает, звонит, наверно, раз по сто за день. Но вряд ли свадьба состоится… Я чувствую это. – Тараторила я, уставившись в пол, желая выплеснуть накопившуюся боль. – Или просто не хочу. Я порву с ним, когда все успокоится.
- Когда все успокоится… - повторила сестра.
Я посмотрела на нее, и внезапно почувствовала животный страх. Взгляд ее уперся в стену, лицо стало настолько безжизненным, что захотелось кричать. Я вдруг резко осознала неестественность происходящего. Крошечные остатки здравого смысла взывали бежать прочь. Но через мгновение на почти детском лице сестры снова заиграла улыбка, и я отбросила все сомнения.
- Ну их к черту, этих мужиков! К черту твою курицу, вставай, забудь про нее! – она вскочила на табурет и расхохоталась, - я еще выпью за твою свадьбу, вот увидишь! И уж точно не с этим подонком.
Она схватила пустую бутылку, как микрофон, и начала орать какую-то песню на иностранном языке. Я, пошатываясь, встала, и попробовала подпевать ей, но не попадала в слова, да и песня была мне не знакома. В голове крутилась мысль, что о какой свадьбе может идти речь, если меня ждет психушка, но я старалась об этом не думать. Юля со мной, мы снова вместе. И ей не надо об этом знать. На часах уже было почти три.
Я постелила ей на диване, что было очень трудно. Руки не хотели слушаться, а Юля вообще легла на пол и заявила, что больше никогда не двинется с этого места. Кое-как я все же справилась с задачей, подняла ее и уложила.
- Поспи сегодня со мной, как в детстве, - еле слышно попросила она, - скоро пойдут трамваи.
Я легла. Спать хотелось очень сильно, но я почему-то не могла сомкнуть глаз. Юля прижалась ко мне и вздрагивала, как только тишину разрывал стук трамвайных колес. Я ощущала ее холодное тело рядом и была счастлива и несчастна одновременно.
- Мама сильно плачет? – Юля открыла один глаз и посмотрела на меня. Я погладила ее волосы и поцеловала в лоб.
- Все хорошо, родная моя. Мама привыкнет, она у нас выносливая, ты же знаешь.
- Почему ты не с ней?
- Я ждала тебя, ты же обещала прийти.
- Поцелуй ее за меня, хорошо? Завтра, на похоронах. А вечером я снова приду, и ты расскажешь, как все прошло.
- Хорошо, спи.
Через некоторое время она опять заговорила:
- Ань, не спишь?
- Что, моя хорошая?
- А на мне красивое платье будет?
- Красивое. И ты тоже очень красивая будешь. Вся в цветах. Самая красивая. Я обещаю.
- Это хорошо. Я люблю тебя.
- А я тебя. Спи.
Я еще долго не могла уснуть, слушая сопение своей мертвой сестры.
_____________________________________________________________________________________
Сегодня ко мне снова пришла Юля. Я схожу с ума. Мы пили чай, Юля, как всегда, смешала его с ромом. Говорили о распродажах в любимом бутике, она интересовалась, как у меня продвигается диплом, сочувствовала отмене свадьбы, играла с котом. Он ее очень любил, и после ее смерти ничто не изменилось. Потом я, как всегда, постелила ей на диване, она попросила меня посмотреть с ней телевизор, пока не уснет. Мне не страшно, я люблю Юлю, как никого на свете. За окном грохотали поздние трамваи, которых сестренка теперь до смерти боялась. Можно сказать, в прямом смысле. Я чувствовала умиротворение. На ее когда-то прекрасной коже уже проступали трупные пятна, а от запаха гниения щипало глаза, но я лишь обнимала ее и гладила волосы, пока не проваливалась в сон.
- Прекрасно выглядишь, сестренка, - выдохнула я, когда она переступила порог и упала в мои объятия.
- Не лучше тебя, - она прищелкнула языком, и чмокнула меня в щеку. Тут же отстранившись, она скинула посеревшие от пыли и грязи туфли и легкими шажками последовала на кухню.
- У тебя есть что-нибудь горячее? – услышала я оттуда, пока закрывала дверь и аккуратно ставила ее обувь к остальной.
- Курица в духовке, подожди, сейчас накрою на стол.
- Да нет же, - она выглянула из-за кухонной двери. В ее глазах горели искорки. – Го-ря-че-е, Ань, ну не маленькая же.
Я хмыкнула. Бутылка вина всегда стояла на случай, когда Юле приспичит напиться. А то и две. В этом она вся, моя младшая беззаботная сестра. Если бы не ее пристрастие к алкоголю, то… Я откинула мрачные мысли. Сегодня и сейчас все хорошо, она рядом.
Я тихонько вошла в кухню. Юлька уже хозяйничала вовсю. Она уже нашла вино, и гремела дверцами шкафов, разыскивая бокалы. Я притянула бутылку к себе, и достала из стола штопор.
- Почему ты так долго? Я и не надеялась…
Юля перебила меня. Она стояла спиной, пытаясь дотянуться до верхней полки за бокалами, рискуя опрокинуть на себя всю посуду.
- Я шла кварталами, в обход. Знаешь, эти трамваи… - ее голос дрогнул, и она поежилась. Ее короткие волосы практически не скрывали грубый шов на шее. Я старалась на него не смотреть.
- Конечно, конечно. Я понимаю.
Я резко выдернула пробку. Юля повернулась с двумя бокалами и, ухмыляясь, посмотрела на меня.
- Ну что, сестренка, за встречу?
- За нас! Таких красивых и молодых! – Юля подняла очередной бокал над головой и, не дожидаясь, пока я поднесу свой, залпом выпила его содержимое и стукнула об стол. – Напиток богов, мать его. А теперь доставай свою курицу, я голодна.
Я допила свою порцию и полезла в духовку. Дверь ни за что не хотела открываться, в глазах двоилось, и сестренка уже начала ухмыляться. Она закурила, и, закинув ногу на ногу, развернулась всем телом ко мне.
- Быстро же тебя развезло.
- Это все преддипломная лихорадка и … события последних дней, - я до конца не понимала, осознает ли она, что за события, и не рисковала их озвучивать. Пол подо мной шатался.
- Как у вас с твоим? – ее голос похолодел и стал более серьезным.
- Думаю, до расставания недалеко. - поняв, что бороться с плитой бесполезно, я уселась на пол. От этих слов мне почему-то не было ни жарко, ни холодно. Алкоголь притупил все. – Знаешь, последнее время мы редко виделись. Сейчас он снова рядом, поддерживает, звонит, наверно, раз по сто за день. Но вряд ли свадьба состоится… Я чувствую это. – Тараторила я, уставившись в пол, желая выплеснуть накопившуюся боль. – Или просто не хочу. Я порву с ним, когда все успокоится.
- Когда все успокоится… - повторила сестра.
Я посмотрела на нее, и внезапно почувствовала животный страх. Взгляд ее уперся в стену, лицо стало настолько безжизненным, что захотелось кричать. Я вдруг резко осознала неестественность происходящего. Крошечные остатки здравого смысла взывали бежать прочь. Но через мгновение на почти детском лице сестры снова заиграла улыбка, и я отбросила все сомнения.
- Ну их к черту, этих мужиков! К черту твою курицу, вставай, забудь про нее! – она вскочила на табурет и расхохоталась, - я еще выпью за твою свадьбу, вот увидишь! И уж точно не с этим подонком.
Она схватила пустую бутылку, как микрофон, и начала орать какую-то песню на иностранном языке. Я, пошатываясь, встала, и попробовала подпевать ей, но не попадала в слова, да и песня была мне не знакома. В голове крутилась мысль, что о какой свадьбе может идти речь, если меня ждет психушка, но я старалась об этом не думать. Юля со мной, мы снова вместе. И ей не надо об этом знать. На часах уже было почти три.
Я постелила ей на диване, что было очень трудно. Руки не хотели слушаться, а Юля вообще легла на пол и заявила, что больше никогда не двинется с этого места. Кое-как я все же справилась с задачей, подняла ее и уложила.
- Поспи сегодня со мной, как в детстве, - еле слышно попросила она, - скоро пойдут трамваи.
Я легла. Спать хотелось очень сильно, но я почему-то не могла сомкнуть глаз. Юля прижалась ко мне и вздрагивала, как только тишину разрывал стук трамвайных колес. Я ощущала ее холодное тело рядом и была счастлива и несчастна одновременно.
- Мама сильно плачет? – Юля открыла один глаз и посмотрела на меня. Я погладила ее волосы и поцеловала в лоб.
- Все хорошо, родная моя. Мама привыкнет, она у нас выносливая, ты же знаешь.
- Почему ты не с ней?
- Я ждала тебя, ты же обещала прийти.
- Поцелуй ее за меня, хорошо? Завтра, на похоронах. А вечером я снова приду, и ты расскажешь, как все прошло.
- Хорошо, спи.
Через некоторое время она опять заговорила:
- Ань, не спишь?
- Что, моя хорошая?
- А на мне красивое платье будет?
- Красивое. И ты тоже очень красивая будешь. Вся в цветах. Самая красивая. Я обещаю.
- Это хорошо. Я люблю тебя.
- А я тебя. Спи.
Я еще долго не могла уснуть, слушая сопение своей мертвой сестры.
_____________________________________________________________________________________
Сегодня ко мне снова пришла Юля. Я схожу с ума. Мы пили чай, Юля, как всегда, смешала его с ромом. Говорили о распродажах в любимом бутике, она интересовалась, как у меня продвигается диплом, сочувствовала отмене свадьбы, играла с котом. Он ее очень любил, и после ее смерти ничто не изменилось. Потом я, как всегда, постелила ей на диване, она попросила меня посмотреть с ней телевизор, пока не уснет. Мне не страшно, я люблю Юлю, как никого на свете. За окном грохотали поздние трамваи, которых сестренка теперь до смерти боялась. Можно сказать, в прямом смысле. Я чувствовала умиротворение. На ее когда-то прекрасной коже уже проступали трупные пятна, а от запаха гниения щипало глаза, но я лишь обнимала ее и гладила волосы, пока не проваливалась в сон.